Зиэль - О`Санчес

– Нет. Точно, что нет, дядя Зиэль! Я никому-никому ничегошеньки не говорила, даже Рузке!

– Угу. А он… с Рузкой… как?

Не-е-ет, до этого слезы были не в счет: Лерра моя в таком плаче зашлась, что прежние рыдания рядом с этими больше на засуху стали похожи…

– Лерра, ты не ответила.

Взбунтовалась против меня девчонка: глаза под кулаки спрятала, головой мотает, вместо слов, в ответ на мои вопросы – одни всхлюпывания и стоны сердечные.

– Она хоть красивая? Из незамужних девиц есть в деревне кто-нибудь красивее ее?

Ну, против такого змеиного укуса никакое горе, никакое запирательство не устоит!

– Дура она, вот и всё! И уродина толстобокая! И пусть он катится… И не надо мне больше ничего! Ни от кого!

– Погоди, погоди… Толстобокая, говоришь?.. А не та ли это Рузка, чернявая такая, что чуть ли ни каждый вечер на заставу бегает?

Здесь вся деревня черноволоса, за редким рыжим и седым исключением, поэтому я мог не опасаться, что меня немедленно поймают на обмане… Лерра тут же перестала всхлипывать и даже задумалась с робкой улыбкой… Но – нет, улыбка погасла, надежда иссякла, девчонка действительно умна.

– О, нет, дядя Зиэль, Рузка не такая, если уж она в него вцепилась, то ни на каких стражей смотреть она не станет, нрав у нее не тот. Да она бы и рассказала мне, если что.

– А как его звать, я забыл?

Лерра задумалась коротко, и глаза ее совсем высохли… И слегка сузились. Но – ответила:

– Эязу.

– Неплохое имя. – Чтобы потом не раскошеливаться на большие колдовские потуги, я немедленно пошарил внутренним зрением по окрестностям и без труда нашел этого Эязу: он спал у себя дома, старший сын мельника, сам будущий мельник. Можно было бы поступить грубее и прямее: взять и вырвать из девчонкиных мыслей подозрения в мою сторону и сожаления по поводу собственной откровенности, как я до этого молнии из туч выкорчевывал, но я предпочел пойти в обход, пусть и с помощью ознакомительной волшбы, но человеческим путем:

– Этого Эязу я точно знаю. С меня ростом, худощавый, пока еще жидковат, но уже довольно сильный, плечистый, волосы короткие, тугими колечками, бороду бреет, глаза… зеленые. Неплохой парень, видно, что основательный, не болван какой-нибудь.

– Да… это он…

Помолчали оба. Она покусывает губки, словно собираясь спросить что-нибудь, либо как-то иначе продолжить беседу, но не спрашивает и не продолжает, а я просто даю время отстояться в ее голове сказанному и услышанному.

– Нет, Лерра, избранник твой не болван, это точно. Только вот красота его какая-то такая… больше девчонкина.

– Как это… Дядя Зиэль?.. Как это – девчонкина? – Мы заговорили о Эязу, ее возлюбленном, и отказаться от такого разговора – выше девичьих сил. Влюбленные – они, скорее, от сна и обеда откажутся, нежели от обсуждения предмета своих страстей.

– Ну… Брови чересчур красивые, зубы слишком белые, худощав, длинноног… – Лерра тяжко-претяжко вздохнула, подтверждая… – Мужчине лучше бы выглядеть понадежнее, поувесистее…

– Да… – Девушка нерешительно кивнула, пытаясь и на этот раз согласиться…

– Впрочем, главное – что не дурак, но это очевидно. Да и не стала бы ты прикипать сердцем к дубине безмозглой… Точно ведь?

– Не стала бы. Зато он стал! Ну и ладно… и пусть они себе…

– Ти-ха! Ти-хо… Закрыла губки и слушаешь меня. Дело поправимо. И легко поправимо. Но ты уверена, что тебе нужен именно Эязу, а не кто другой? Ты точно в этом уверена? Не раскаешься потом в выборе? Не пробьет жалость к побежденной Рузке?

Я наседаю с вопросами, выстраивая их один за другим, так, чтобы они быстро и мягко подталкивали девчонку к нужному ответу, то есть, к общему для нас с ней.

– Нет, конечно… Ой, то есть – да! Никого!.. Я… мне только он нужен! А Рузка… тоже, конечно…

– Ну, если ты в том уверена и действительно этого хочешь…

– Да я за это что угодно бы отдала!

– Сказано опрометчиво. Но – на сей раз не надобно ничего отдавать, в подарок от меня получишь. В таком случае, тебе надобно будет послушаться меня и потерпеть до завтрашнего вечера… если он наступит..

– Как это – если он наступит, дядя Зиэль?

– Это я так шучу. Завтра вечером обретешь мечтаемое, но… Первое: тебе следует сменить осанку: ты сутулишься.

– Ой… я…

– Ну-ка… – Тычком указательного пальца я заставляю девушку выпрямить позвоночник, и она немедленно слушается. Ого – чувствительная особа: лишь стоило мне повести пальцем по спине вдоль позвоночника, как она едва ли не ахнула от нового ощущения… Еще разок… – точно, аж порозовела вся, сквозь темноту видать… и залюбопытствовала… Стоп, дорогой Зиэль. Ты куда-то не туда пошел. У нас совсем иные дела и задачи. Совсем иные. Ну-ка, прими руки…

Я даже слегка отодвинулся от Леры и запустил пальцы правой руки в бороду, якобы задумавшись…

– Осанка, это важно. Даже самые знатные дамы при дворе Его Величества придают сему телесному свойству первостепенное значение. Но у них существуют корсеты для соблюдения прямой спины, а у тебя корсетов нет, только усердие и хотение быть не хуже их. Есть у тебя усердие?

– Да, дядя Зиэль! Полно!

– Угу. Если с осанкой мы разобрались и ты не забудешься…

– Нет, дядя Зиэль, не забуду!

– Всегда ровная прямая спина. Усвоила?

– Да, все время буду следить за этим!

– …то тогда мы переходим дальше. Сейчас мы с тобой переберем все твои украшения для головы и рук и я скажу, что из них тебе завтра следует надеть. Завтра же выходной день в деревне?

– Да, выходной. Но у меня не так много украше…

– Будет вполне достаточно того, что есть, если их грамотно расположить. Кроме того, я научу тебя еще кое-каким действенным штучкам, а для завтра попрошу тебя: устрой так, чтобы днем оказаться с подружками на площади, чтобы когда отец Луна свое отслужит, вам не расходиться, но там же, на площади, погулять, пощебетать…

– Это легко, мы всегда так делаем. А зачем?

– А затем, чтобы нам с тобой без помех разыграть небольшое, но очень важное для вас с Эязу представление. Понятно – зачем?

– Да, понятно. Но не совсем… Я…

– Все вопросы задаются для того, чтобы получить на них ответы. Но сие правило распространяется только на умных людей. Ты – умный человек, Лерра, поэтому усвой еще одно правило: сначала я говорю то, что собираюсь сказать, потом ты задаешь вопросы по поводу услышанного. И потому уже я на них отвечаю. Согласна с этими правилами?

Девчонка вдруг прыснула и махнула рукой в мою сторону.

– Согласна, дядя Зиэль! Но у вас борода так смешно подпрыгивает, когда вы что-то говорите!

Борода… Ишь ты! Борода моя в разные мгновения по-всякому себя ведет наедине с девицами и прыжки у нее бывают очень разные, даже когда я молчу, а только усиленно дышу… Дамы поопытнее Леры могли бы об этом многое и с увлечением понарассказывать… Впрочем, ладно, не будем поддаваться на чужие, пока еще невинные, хихиканья и не будем отвлекаться.